«Замуж за тебя не пойду!» или Как прожить вместе 50 лет

Жили-были два русских человека. Она выросла в Казахстане, он – в Узбекистане. А большую часть из своих 50 совместных лет супруги Белавины прожили в России, и уезжать из Мошково они уже никуда не собираются.

Когда школьница из Уральска окончила девятый класс, у неё уже был друг. Вместе с ним Люба пришла на день рождения к приятелю, где и познакомилась со своим будущим мужем. Он приехал в Казахстан к товарищу.

Со своим сердечным другом Люба однажды поссорилась и перестала общаться, а вот с Витей Белавиным переписывалась три года. Началось это общение почти сразу после того дня рождения: тогда Витя попросил Любашин адрес у друга её сестры. С тех пор он приезжал в Уральск раз в год, всегда на один месяц.

Когда молодые люди переписывались почти три года, то Любина мама вместе со своей подругой подговорили девушку написать в письме к Вите такие слова: «Не приезжай, я за тебя замуж не пойду!».

– Много у меня учителей было, – смеётся Любовь Михайловна. – Они сказали, что это такая проверка: если любит, то всё равно приедет. Я не боялась, что больше его не увижу и буду страдать: девчонка молодая, вся жизнь впереди. Да и страстной любви у нас тогда ещё не было. Она появилась потом.

– А меня тоже «научили», – поддержал разговор Виктор Юрьевич. – Все мои друзья уже были женаты. Полина, жена одного из товарищей, сказала мне так: «Ты всё равно едешь в Ташкент через Уральск. Так давай мы тебе всё нужное к свадьбе соберём, а ты из поезда выйдешь и придёшь к заветному порогу. Если она тебе не обрадуется, то просто сядешь в другой поезд и поедешь домой». К совету я прислушался. Приехал в Уральск, сдал чемодан в камеру хранения и пошёл в гости налегке, с одним рюкзачком.

– В тот день я собиралась на свадьбу к двоюродной сестре. Вдруг в дверь позвонили, и мамина подруга мне сказала: «Иди, открывай – там твой кавалер пришёл». А мама ещё добавила: «Да какой там кавалер? Просто цыгане ходят, наверное». Я пошла проверить.

– Когда Любаша кинулась мне нашею, то у меня от сердца отлегло.

– Я его обняла, а потом мы поцеловались. Как-то всё быстро произошло. Уже вместе мы перекусили и побежали на поезд, чтобы ехать на свадьбу к сестре. Когда на свадьбу приехали и родители, то мама мне сказала: «У него в рюкзаке лежит ткань на платье, фату и перчатки: он приехал жениться». Так и получилось, что 14-го февраля мы гуляли на свадьбе у моей сестры, а 24-го уже и сами поженились.

Пока мы переписывались, я окончила школу и медучилище, успела один год поработать. А Витя тогда уже служил в Чехословакии, и после свадьбы я уехала туда вместе с ним.

Служба – тоже по любви

– Вырос я в Чирике, рядом было танковое военное училище. Мы мальчишками бегали туда на стадион. Я занимался там спортом и общался с курсантами. Мне предложили поступить в училище без конкурса, чтобы я представлял их спортивный клуб на соревнованиях. А спортсменом я был хорошим, занимался футболом и лёгкой атлетикой.

В Чехословакию меня направили по распределению. Вместе со мной поехали ещё человек 70, нас распределили по четырём гарнизоном. В один полк попали 10 офицеров из одного училища, из них шесть человек – из одного взвода.

У меня уже были подчинённые. Это ребята разных национальностей, но в основном – украинцы и белорусы. Из Средней Азии тоже были парни, и никто ни с кем не враждовал.

Я приехал в Чехословакию, когда наши военные уже подавили путч – предотвратили смену власти насильственным путём. Местные жители относились к нам хорошо. В разговорах с ними всегда чувствовалось уважение.

Первый год мне было тяжело работать, потому что во время учёбы у нас не было практики. Я учился даже у тех солдат и сержантов, которые служили до меня. Не стеснялся спрашивать у механиков, где какой болт: просил помогать мне в материальной части. Они у меня тоже учились, конечно. Я больше понимал в тактике и огневой подготовке.

– Когда мне сообщили, что Витю ранило на учениях, то я все глаза выплакала. Знала, что ранение серьёзное и пострадала нога, а большего мне не сказали.

Я попросила соседку показать мне, где вокзал, и оправилась туда уже на следующее утро. В поезде мне говорили: «Пани, вы не на тот поезд сели, вам нужен был российский». А я перепутала. Но как-то мы объяснились, и меня не высадили из поезда. Я доехала.

Прихожу к Вите в госпиталь – и опять в слёзы. Больно было на него смотреть. Он был в тяжёлом состоянии, пролежал полтора месяца. Сначала нога находилась на вытяжке, потом ему наложили гипс и разрешили ходить. А я как приехала – что: обняла его, поцеловала, устроилась на работу в госпиталь. Ухаживала за Витей и ездила по гарнизонам в Чехословакии, брала кровь вместе с коллегами.

Витя пролежал в госпитале пять с половиной месяцев, а потом ему предложили перейти на штабную работу.

В России

– После госпиталя мы приехали в отпуск в Россию, а потом вернулись обратно. Когда меня определили на штабную службу, мы уехали в Сибирь. Я начал работать в военкомате Дзержинского района Новосибирска, а оттуда меня перевели в центральный военкомат.

– Притираться друг к другу после свадьбы нам не пришлось: мы сразу зажили дружно, никогда не скандалили. Придёт он вечером с работы, мы поужинаем да общаемся спокойно. В другой раз сядем после ужина на автобус и уедем в кино.

В Новосибирске мы жили в съёмных комнатах. Однажды вообще поселились в холодной халупке. Я устроилась в Чкаловскую больницу, отучилась на лаборанта и перешла в баклабораторию восьмой детской поликлиники.

– В Мошково мы переехали весной 85-го, когда меня направили работать в военкомат Мошковского района.

– Мы думали, что немного здесь поживём и уедем в Казахстан. Но началась перестройка, и наши планы тоже перестроились. Родители за месяц всё распродали и переехали из Казахстана в Мошково. Здесь они и дожили свою жизнь.

Долгожданная

– В 86-м у нас родилась дочь Леночка. Мне было 35 лет, а Любаше почти на три года меньше. Это было начало новой жизни. Меня никто не учил быть папой, но я мог и пелёнки ночью поменять. А, если дочка начинала плакать, то я прижимал её к сердцу и носил на руках. 

– Иногда в кино уйду или на вязание в дом школьника, а муж Лену уже и накупает, и накормит.

– Я предложил супруге назвать дочь Еленой в честь моей мамы. Она не дождалась внучку, умерла.

– Ребёнок у нас, конечно, долгожданный. У меня почки оперированные: сначала нельзя было рожать, потом не получалось. Когда мы, наконец-то, стали родителями, то нашему счастью не было предела!

Мне хотелось дать дочери другое имя: Виктория. Так в итоге Лена назвала нашу внучку.

В детстве Лена была такой шустрой, что не успеешь глазом моргнуть, а она уже что-то учудила. То на стройку прошмыгнёт, то из детского сада сбежит, а то и приведёт толпу ребятишек со словами: «Мама, они кушать хотят». Что остаётся? Пряников напеку, кормлю.

Девчонки у нас такие, что с ними ни сыновей, ни внуков не надо. Обе умеют пользоваться шуруповёртом. Когда мы купили шкаф в прихожую, то Лена его сама собрала и поставила. А какие она торты наловчилась печь! Вика мне здорово помогает в огороде.

– Ещё Лена у нас водит машину, её этому ещё мой тесть научил.

– Меня мама воспитывала очень строго, поэтому и я свою дочь воспитывала также. С Викой тоже, наверное, бываю строга.

Внучка – наша радость. Мы её всей семьёй растили: когда она родилась, то Лена ещё училась в Академии водного транспорта. Я взяла на работе полставки, и с утра до обеда была дома. С часу до двух с ней дедушка сидел на обеде, а до пяти вечера её нянчили прабабушка с прадедушкой. После смену опять принимала я. В один год и восемь месяцев мы отдали Вику в детский сад. А Лена после родов только неделю на учёбе пропустила, и до этого в положении в город ездила. Все сессии сдала.

Девчонки – наша радость. Хорошо, что они здесь живут, а не где-то далеко. У подруги дети в городе, раз в два месяца к ней приезжают. А наши помощницы под боком.

Вместе

В Мошковском районе Виктор Юрьевич успел поработать не только в военкомате:

– В сумме у меня 26 лет выслуги. После военкомата я перешёл в администрацию Мошковского района, отвечал за гражданскую оборону и чрезвычайные ситуации. Потом занялся этой темой и в районной поликлинике. Был тем же военным, только без погон.

– Я работала лаборантом сначала в санитарно-эпидемиологической службе, а потом в поликлинике.

У Вити никогда не было зазнайства по поводу того, что он – офицер. Он и траву у военкомата мог сам скосить, и снег откидать.

Я тоже не зазнавалась. Как-то раз одна женщина мне сказала: «Я думала, что к тебе подойти нельзя: жена офицера…. А с тобой просто». Просто, потому что я никогда не думала, чья я жена. Знаю о себе, какая я, вот и всё.

– Жена у меня добрая и отзывчивая. Вспыльчивая, конечно. Если ей что не понравится, то нагоняй получат все. Я же всё в себе держу и не выпускаю, редко могу вспылить.

– Витя по жизни молчун, он больше любит слушать. А я люблю разговаривать. Когда родилась Лена, я стала чуть более нервной. Бывало, и прикрикну когда. Витя же ни разу на меня голос не повысил, грубого слова не сказал. Если уж совсем его доведу, то он может спросить: «Замолчишь ты уже или нет?».  Я ругаю себя, когда не сдержусь и крикну на него. Подойду, прощения попрошу, поцелую.

На завтрак, обед и ужин мы уже много лет собираемся в одно и то же время, всегда трапезничаем вместе.

Муж мне никогда не отказывал, что бы я ни захотела купить или изменить дома. Витя – мой большой помощник. Он и приготовить может, и постирать, и одежду отутюжить. Многое перенял от своей мамы. Отзывчивый очень, внимательный.

Всё у нас хорошо сложилось. Плохого в жизни было мало: разве что только переживания, когда приходилось меня или Витю оперировать. После одной из операций на пищевод Витя потерял голос, и теперь говорит, будто сильным шёпотом.

Молодым парам я хочу дать такое наставление: главное – уважать и поддерживать друг друга, не давать своему близкому человеку опускать руки.

Тогда и 100 лет вместе пролетят, как один день…

Дарья Серикова