«Память и боль Афганистана»: уроки памяти проходят в районном краеведческом музее

На час исторической правды «Память и боль Афганистана», посвящённый 35-летию вывода советских войск из Афганистана, пришли учащиеся Мошковской школы-интерната. О том, как выполняли свой солдатский и интернациональный долг наши воины в Афгане, ребята узнали из знакомства с выставкой и рассказа экскурсовода Лидии Козликиной.

В 1978 году в результате демократической революции в Афганистане к власти пришла народная демократическая партия Афганистана, страна была провозглашена демократической республикой (НДПА). Не успела НДПА прийти к власти в Кабуле, как в остальных провинциях страны начались против «неверных» вооруженные мятежи, подогреваемые исламистами, новому политическому режиму была объявлена священная война (джихад). Произошёл военный переворот. В этих условиях в марте 1979 года руководители Афганской демократической республики, которые начали терять контроль над ситуацией, обратились с просьбой о помощи в Москву. И 25 декабря 1979 года в Кабул и Баграм вошли наши войска, чтобы оказать интернациональную помощь дружественному народу.

Штурмом дворца Амина началась Афганская война. В военном конфликте правительственным силам Афганистана и ограниченному контингенту советских войск противостояли многочисленные вооружённые формирования моджахедов («душманов»), пользовавшихся политической, финансовой, материальной и военной поддержкой ведущих государств НАТО и исламского мира. Моджахедам оказывали поддержку военные специалисты США, ряда европейских стран-членов НАТО, а также пакистанские спецслужб. Борьба велась за полный политический контроль над территорией Афганистана.

Наша страна вошла в войну на 9 лет, месяц и 19 дней. С 25 декабря 1979 года до 15 февраля 1989 года.

I этап: декабрь 1979 года-февраль 1980 года. Ввод советских войск в Афганистан, размещение их по гарнизонам, организация охраны пунктов дислокации и различных объектов.

II этап: март 1980 года-апрель 1985 года. Ведение активных боевых действий, в том числе широкомасштабных, совместно с афганскими соединениями и частями. Работа по реорганизации и укреплению вооруженных сил демократической республики Афганистан. Горячие точки: провинции Герат, Кандагар, Баграм, Хост, Панджшерское ущелье, пустыня Регистан, Мараварское ущелье и ещё много других мест, где воевали советские парни.  III этап: май 1985 года-декабрь 1986 года. Переход от активных боевых действий преимущественно к поддержке действий афганских войск советской авиацией, артиллерией и саперными подразделениями. Подразделения спецназначения вели борьбу по пресечению доставки оружия и боеприпасов из-за рубежа.

IV этап: январь 1987 года-февраль 1989 года. Участие советских войск в проведении афганским руководством политики национального примирения. Продолжение поддержки боевой деятельности афганских войск. Подготовка советских войск к возвращению на Родину и осуществление полного их вывода.

15 февраля 1989 года из Афганистана полностью выведены советские войска. Выводом войск 40-й армии руководил последний командующий ограниченным контингентом генерал-лейтенант Борис Громов.

В афганской войне участвовали 600 тысяч советских военнослужащих, следуя присяге, выполняя свой солдатский долг. 15053 человек погибли или умерли от ран; 49985 – раненых; 330 – пленных и пропавших без вести (находятся в розыске 330, из них пропали без вести 312 человек); 6669 – инвалиды войны.

Примером мужества и героизма стали подвиги русских солдат и офицеров во времена Афганской войны. Орденами и медалями СССР награждено: 200 тысяч военнослужащих, в том числе посмертно – 10900, удостоены звания Героя Советского Союза 66 военнослужащих, из них – 23 посмертно.

На аллее Героев в центре Мошково стоит обелиск мошковчанам, погибшим при исполнении воинского долга, на котором среди других имён высечено имя Александра Шмидта.

Александр Альбертович Шмидт родился 5 мая 1969 года в селе Томилово. В 1979 году семья переехала в Мошково. После окончания Мошковской восьмилетней школы и Мошковского СПТУ-96 Александр до армии работал автослесарем в Мошковском дорожно-строительном участке. На действительную военную службу был призван 18 ноября 1987 года Мошковским РВК. С февраля 1988 года проходил службу в Республике Афганистан оператором-наводчиком БМП. Погиб 4 августа 1988 года при выполнении боевого задания в Республике Афганистан. За мужество и отвагу награждён орденом Красной Звезды посмертно.

Игорь Александрович Пищаскин в апреле 1979 года был призван в армию. С отличием окончил школу сержантов. Был направлен в роту связи, в город Кушка. В ночь с 26 на 27 декабря 1979 года по тревоге колонны двинулись и пересекли границу Афганистана. Был старшиной роты связи. Принимал участие в боевых действиях в городах Герат, Шинданд. В мае 1981 года демобилизован.

Игорь Александрович рассказывал: «Ошеломляющее впечатление – горы: постоянное давление в ушах, когда поднялись на высоту 2500 метров. В Афганистане первый раз в жизни я увидел смерч, там же ощутил первое землетрясение – в Сибири такого не было. Когда мы вошли в Афганистан, на нас никто не нападал, встречали с красными флагами. Население вело себя адекватно. В Герате к нам вышли с транспарантами и митингами. Казалось, что так и пройдёт весь срок службы. Но когда мы перед Новым годом пришли в Шинданд, то попали под первый обстрел. Первое время нормального оружия у «духов» не было. Я видел у них кремневые ружья, старые английские карабины, сабли, пики. Зенитных комплексов и других современных видов вооружения не было. К лету 1980-го у них появилось современное вооружение, они начали нам подкидывать «игрушки» со взрывчаткой.

Быт наш отладили не сразу. Сначала спали в палатках, буквально на земле. Днём была страшная жара, а ночью – холод: и то, и другое переносили тяжёло. Первое время колодцы с питьевой водой не охранялись, но потом их начали травить. Через какое-то время навалились на солдат дизентерия, желтуха. К апрелю 1980-го мы начали строить городок, дощатые казармы, выстроили клуб.

Летом 1980-го мы в первый раз выехали на зачистку боевиков. Они сожгли бензиновую колонну, шедшую из Кушки. Жутко было видеть искорёженную технику, погибших пацанов. Тогда мы реально осознали опасность, Мы поняли: всё серьезно… Но мне повезло: обошлось без ранений. В Афганистане я был заместителем командира взвода связи. Для начала мы развернули связь в полку. Затем нас стали рассылать на «точки» вместе с бойцами. Забрасывали в радиусе 30 км на перевал по всем дорогам, откуда может появиться враг. И оттуда по связи мы передавали данные в полк: кто едет, какая колонна идёт, сколько единиц техники. Во время службы, особенно в горячей точке, заметно, как раскрывается человек, проявляются все его положительные и отрицательные качества. Так формируется человек, закаляется настоящий мужской характер».

Василий Геннадьевич Буреев: «Мы находились на одной из застав на советском берегу, и периодически переходили реку Пяндж для выполнения боевых заданий. Через некоторое время нам пришлось обосноваться под Файзабадом. Перевалы были забиты, и наши войска не могли пройти. Мы – пограничники – эти перевалы очистили, после чего советские войска смогли отправиться под Файзабад. А наше отделение закрепилось на плато для постоянного пребывания. Неподалеку от нас производилась разработка месторождения лазурита. Это редкий драгоценный камень. И вот в обмен на этот лазурит боевики из Пакистана везли оружие. Мы досматривали караваны, при необходимости их уничтожали, минировали тропы, охраняли кишлаки. Мы вошли в Афганистан в самом начале военной кампании, и погибших было немного. Это уже потом потери личного состава значительно возросли. Во время службы я был в должности старшего стрелка. Всегда находился за бронёй, и ранений у меня не было – повезло. Самый первый бой 13 февраля 1980 года. Шёл мокрый снег, кругом грязь. Мы преодолели реку Пяндж на БТРах. Провели зачистку в кишлаке, взяли пленных и вернулись назад на заставу. Местом нашей дислокации была 16 застава Хорогского отряда. Когда стали переправляться на свою сторону, у моего БТРа на середине Пянджа застучал двигатель. БТР взяли на буксир и вытащили на берег. Мы пересели на другой БТР. Офицер, почувствовав большую нагрузку, заругался на нас: «Зачем столько народу насели на броню? Слезайте!». Мы пересели на другую машину. БТР, с которого мы только что слезли, проехал около ста метров, на повороте при подъёме по перевалу у него произошёл перевес боекомплекта в задней части кабины. Машину подняло передними колёсами вверх, и она рухнула в пропасть, на глубину около пятидесяти метров… А ведь и мы могли бы быть там… Довелось многое увидеть и испытать за время службы…».

Евгений Павлович Ведерников, старший лейтенант, начальник связи танкового батальона, с апреля 1984 года по 1986 год проходил службу в Демократической Республике Афганистан. Совершали рейды из города Шинданд в город Герат. Боевая задача заключалась в блокировании банд, перевозке продовольствия и боеприпасов. Был старшим колонны. Демобилизован из рядов Вооружённых Сил в ноябре 1989 года.

Евгений Павлович вспоминал: «Апрель 1984 года. Роту выстроили и зачитали приказ. Впереди – вылет в Афганистан, прилетели в Шинданд. Так началась наша война… Ветер, пыль, непривычно палящее солнце, невыносимая жара и красивые горы, вокруг которых война – такими мне запомнились первые дни в Афганистане. На этой войне я провёл два года. Мы сразу же попали в самое пекло. Танки часто подрывались, но у них донья утолщённые, подрывы не страшны. Только гусеницы отлетали. У бронетранспортёров такой защиты не было. Но мы же тогда были молодые совсем, оттого и бесстрашные. Свист пуль я слышал, смерть видел, а сам ни разу ранен не был. Во время службы десятки раз выезжали на операции. Морально тяжело было многим… Периодически дивизия собиралась на операцию – группировалась колонна, мы блокировали район, в котором, как докладывала разведка, находились душманы, наносили по ним удар. Помню наш первый выезд. На следующий день после боевой операции в поле по нашим машинам открыли обстрел прямо из кишлака. В тот раз нам повезло, никто не погиб.

Побывав в Афганистане, я начал верить в судьбу. То, что должно случиться, произойдёт обязательно, и воспринимать это надо спокойно… Но, если бы пришлось прожить жизнь заново, я бы ничего не изменил».

Евгений Борисович Балабан присягу принял в городе Термез и был направлен в горный учебный центр в город Ашхабад, 1 августа 1987 года в числе других военнослужащих самолётом был переправлен в Кабул. Служил в пехотном полку в должности заместителя командира взвода. В феврале 1988 года был дома в отпуске по ранению. Демобилизован 22 апреля 1989 года.

«Восемнадцатилетним я призвался в армию, будучи семейным человеком. Сыну Алексею на тот момент исполнилось полгода. С первого дня службы у меня была сильная духовная поддержка: перед уходом в армию мне бабушка передала нательный крестик, а в канун отправки в Афганистан батюшка благословил призывников. Мне нельзя было погибнуть, ведь дома меня ждали сын, жена и родители. На третий день перед отправкой капитан дал нам право выбора, построил нас и сказал: «Кто не хочет служить в Афганистане, тот выйдет на команду «Выйти из строя!». Из 160-180 человек никто не отказался, не так воспитаны. Через три месяца ускоренных курсов я был подготовлен к армейской службе.

Хорошо помню такую ситуацию: во время небольшого затишья между боевыми действиями мы сидели с ребятами возле нашей машины. Неожиданно рядом с ней разорвался снаряд. Буквально за секунду до этого я отошёл в сторону. Осколок попал в колесо БТРа – место, где я находился минутой ранее…

Из Кабула нас выводили последними… Приехал в Мошково ночью. Утром проснулся от радостного крика сына Алёшки: «Папа!».

Сергей Александрович Понкратов в мае 1987 года был командирован в Афганистан. Командир миномётной батареи, капитан. В июне 1988 года в составе своей бригады покинул Афганистан.

«Первые впечатления от приезда в Афганистан связаны с невыносимой жарой! Джелалабад – это уже тропики, там днём плюс семьдесят градусов, на солнце выйти невозможно… В первый раз я услышал выстрелы, когда мы с командиром приехали на заставу. Меня командир батальона повёз показать расчёты на заставах, которые должны были перейти в моё подчинение. Наши заставы стояли в старинных английских крепостях, очень надёжных сооружениях. Мы были наверху крепости, когда прозвучал свист над головой. Комбат сказал: «РСы пошли. Давай, артиллерист, высчитывай, откуда стрельба идёт». У меня с собой был лазерный дальномер. Я примерно вычислил координаты и дал команду артиллеристам. Они отправили несколько снарядов по указанной точке, и обстрел прекратился. Не факт, что попали, но точно испугали. Прошло время, и я уже уверенно командовал миномётной батареей. Мы охраняли дорогу от Джелалабада до Кабула. И вся территория вдоль дороги тоже была под нашим контролем. Наша батарея вместе с взводами пехотной роты была рассредоточена по всем заставам: в каждой из них стоял миномёт и находился миномётный расчёт. Заставы располагались вдоль дороги, чтобы можно было отправлять грузы из Кабула в Джелалабад и обратно. Этой дорогой пользовались и мирные жители. В Джелалабаде кроме нас ещё дислоцировались вертолётный полк и батальон спецназа. Перестрелки в округе города были обычным делом. Мы отвоевали пересечение троп на Пешавар и Джелалабад у пакистанской границы, с тех пор пресекая возможность использования этих троп боевиками. В восточном городе Асадабаде постоянно вспыхивали вооружённые конфликты. Пришлось и там установить наш миномётный расчёт. С работой по выявлению лагерей моджахедов отлично справлялись наши разведчики. Они постоянно вели наблюдение за местностью. Ребята засекали, откуда ведётся огонь, передавали координаты, и по обозначенной точке отрабатывали наши артиллерия или вертолёты. С мирным населением мы поддерживали хорошие отношения.

Поскольку мы стояли в Джелалабаде на пакистанской границе, то нашу бригаду самую первую выводили по Термезскому мосту. Но перед этим произошёл бой. Помню, при переходе перевала Саланг одна из машин сорвалась в пропасть и пролетела вниз около трёх километров. Страшное место. Там есть закрытые участки, где совершенно нечем дышать, даже в противогазе. И когда оттуда выходишь, и вдыхаешь свежий воздух полной грудью, то одолевает ощущение, будто заново родился. Начинаешь проверять свою батарею, нет ли потерь. Одна, вторая, десятая, двенадцатая машины… «Все живые?» – спрашиваю взводного. Он докладывает: «Командир, все живые!». Это ни с чем несравнимое облегчение. Господи, все живы! Это была самая большая радость, которая могла случиться на войне».

Евгений Васильевич Стовба: «После учебки нас отправили в Кабул для дальнейшей пересылки. На моих глазах случилось несчастье. В Кабул, на пересылку, съезжались со всего Афганистана тысячи человек. Дембеля готовились улетать, им на замену прилетали молодые. Дембелей по 200-300 человек сразу отправляли в Союз. И весь этот процесс проходил по ночам. Мы находились на Баграмской взлётке, когда очередной самолёт с нашими ребятами отправился домой. Для обеспечения безопасности взлетающий самолёт должен выпускать огни, которые противника дезориентируют. По какой-то причине взлетевший самолёт не успел вовремя выпустить огни, и его сбили на глазах у всех. Это был мой первый шок… Я попал в Баграм к «наливникам», в отдельный московский 134-й автомобильный батальон, они перевозили топливо. Я был стрелком-зенитчиком в подразделении, которое занималось охраной и сопровождением колонны. Мы с напарником полтора года отъездили на КамАЗе с зенитной установкой… Первое время было тяжело переносить жару. Нам постоянно не хватало воды – всего одна фляжка на сутки. Там вообще была большая проблема с хорошей питьевой водой. Но лично для меня самым сложным во время службы оказался недостаток сна…».

Валерий Витальевич Петров: «10 ноября 1987 года место прохождения службы мы, новобранцы, знали приблизительно: Средняя Азия. В Теджене, в учебке, нас готовили для Афгана. Я проходил спецподготовку на механика-водителя БМП…

Кандагарский аэропорт встретил нас минутной обманчивой прохладой. Когда мы вышли из здания аэропорта, прохлада исчезла за считанные мгновения. И начался зной. И снова дорога: бронированные машины, УРАЛы, КАМазы. Меня вместе с другими солдатами везли к месту службы, южнее от Кандагара, ближе к границе с Пакистаном, в расположение 70-й десантно-штурмовой бригады. Когда ротный повёл нас к месту расположения роты, я увидел подбитый бензовоз МАЗ: в правой двери – круглая дыра диаметром около 20 см от гранатомёта… Было жуткое ощущение: понимал, куда приехал… Я попал в разведывательно-десантную роту. Жили в солдатских палатках, которые за день нагревались так, что спать в них было невозможно. Между палатками была курилка: беседка, накрытая маскировочной сеткой. И в её теньке, в свободные минуты, бойцы отдыхали. Наша рота была постоянным боевым подразделением. В наряды мы не ходили: нас в любой момент могли поднять по тревоге. Только один пост, где мы дежурили, был очень важным – водокачка: без воды в изнурительной жаре долго не протянуть. Нам нельзя было отлучаться. Если надо было куда-то отойти, то сделать это можно было только с разрешения офицера. В памяти остался момент, когда бригаду, в которой я служил, начали обстреливать из миномётов. Суета, паника гражданского населения, суетились медсанбат и торговые работники, в воздухе витал страх…Запомнилась аккуратно заправленная кровать в роте – кровать погибшего солдата…Стояла фотография с чёрной ленточкой по диагонали. И мы в память о нём по очереди ухаживали за кроватью, на ней никто не спал. Она была как бы святым местом.

Когда пришёл приказ возвращаться в Союз, мы добирались от Кандагара своим ходом. Шли около недели. С боями. До Кандагара дошли спокойно. Там есть «Чёрная площадь», где постоянно организовывались засады, обстрелы, но площадь мы прошли спокойно. А ближе к ночи началось: всю ночь отстреливались. За то время, что мы шли, у нас пять машин БМП сгорело, ребята получили ранения. Меня Бог миловал. Когда нам привезли боеприпасы, и мы с двумя другими ребятами несли ящики с патронами, – неожиданно рядом упала мина, но не разорвалась. Через три-четыре секунды засвистела вторая, упала – и тоже не разорвались. Так я остался жив, живы остались и товарищи. Казалось, у нас были ангелы-хранители… Первое ощущение, связанное с Афганом, это чувство гордости: ты чего-то стоишь. Мы были воспитаны в духе патриотизма. Да и перед дедами было стыдно выглядеть трусами: у всех деды воевали, у меня дед прошёл две войны – Отечественную и Японскую. Друг за друга стояли горой, спина к спине, чтобы просто выжить. Все – простые парни. Там было особое братство – без лжи, фальши. Афган дал мне много… После армии я стал совсем по-другому на жизнь смотреть, на родных, на мать, на отца, на людей. Демобилизован в январе 1989 года».

Для тех, кто сражался в Афганистане, война не закончилась по сей день. Через Афган прошло около 5 тысяч воинов Новосибирской области, погибло 139, стали инвалидами 500. На место тех, кто, отслужив 1,5-2 года, возвращались в Союз, прибывали новые – и шли в бой. Среди них воины из нашего района.

Людмила Гореликова