«Главное – слушать себя»

Я стою на гвоздях. В обычный рабочий день мои ступни будто оказались в маленьком филиале ада: когда вместо ровного пола ты соприкасаешься с десятками острых гвоздиков, то кажется, что земля горит под ногами.

– У меня теперь получается расслабиться после двух минут, – говорит Вадим Рыбалко и смотрит на секундомер, который включил на своём телефоне. – По моему опыту, если ты сейчас сможешь простоять минут пять, то у тебя получится быть в практике и 40 минут, и полтора часа.

…О Вадиме я хотела написать давно. Мы уже были заочно знакомы, благодаря нашей общей подруге – Тоне Кудряшовой. Когда я его впервые увидела, то мы с другой подругой бегали в парке возле школы, а Вадим встал на скамейке в стойку на руках. Помню, как его ноги взмыли ввысь, и мы с Лидой не без удивления переглянулись: ну ничего себе! Спортсмен!

Такие сложные упражнения можно делать только после большого количества практики. Обязательное условие – дисциплина, которую мы в своих пробежках так и не проявили. А у Вадима дисциплина есть. Но только во время беседы я узнала одну особенность: он включает дисциплину для погружения в дело, которым сейчас горит. Когда же Вадим нарабатывает навыки до удовлетворяющего его уровня, то огонь его интереса снова начинает блуждать, пока не найдёт для себя другое дело по душе. «Я – человек экспрессивный. Если погружаюсь во что-то, то сразу с головой, а потом меня от этого будто отрезает, и всё, увольте», – так это объясняет он сам.

Вадим – человек ста увлечений и ста мест. А, может, их ещё больше. Он жаден до жизни и личностного роста. Но любопытство и целеустремлённость далеко не всегда проявлялись в нём также ярко, как сейчас.

«Мама закрывала окна, чтобы никто не знал, что мы там живём»

– Я не идеальный и вообще не знаю, что обо мне можно написать. Не люблю «причёсанные» портреты, когда я знаю человека одним, а в газете он совсем другой. Мне хочется и на газетной полосе быть таким же, как в жизни – не «украшенным».

Родился я в городе Камень-на-Оби, это Алтайский край. Там почти все родственники по маминой линии, я гостил у бабушки во время летних каникул. Совсем недавно я возвращался туда и едва узнал это место. А когда зашёл в подъезд, то почувствовал те запахи, которых в моей жизни не было пару десятков лет.

Когда мне было года три, мы с мамой и старшим братом переехали в Мошково. Мой родной отец – человек непростой. Он поступал с мамой так, как не подобает настоящему мужчине. Когда спустя три года после рождения Артёма на свет появился я, мама решилась разорвать эту связь, а я будто придал ей сил: она сгребла нас и ушла. Началась нелёгкая пора скитаний.

Сначала мы жили в избушке, которую её хозяин даже постеснялся сдавать: это такая ветхая старая банька. Мама закрывала окна, чтобы никто не знал, что мы там живём.

Со временем мы перебрались в Мошково, потому что мамин папа здесь уже закрепился. Он позвал нас сюда и сказал, что нам будет, где жить. Оказалось, что дом, в который мы должны были поселиться, дедушка сдавал другой семье. Нам пришлось какое-то время сосуществовать вместе, потому что деться ни нам, ни им было некуда.

Мою маму зовут Ириной, а отчима – Алексеем. Отчимом я его не называю, просто папой. Мама – боец, очень волевой человек. Ситуация с моим родным отцом её закалила. Меня она, наверное, тоже воспитывала как бойца: никто со мной особо не нянчился, сопли не вытирал. Но это не значит, что мама меня не поддерживала. Я всегда знал, что она рядом.

О чём маму ни спроси, как она чему-то научилась – она всегда ответит: «Жизнь научила». Так и меня жизнь научила всему, что я знаю. Зачастую у меня не было учителей: я методом проб и ошибок сам научился разбираться с техникой и другими типично «мужскими» вещами. Гайки мы вместе с папой не крутили, но он поддерживал меня советом.

Для учёбы – не школа, а вся жизнь

– Лет до шести-восьми я ничего не помню. Школьные годы я как будто пропустил, проморгал, прошатался на стадионе. Сейчас делюсь своими мыслями в соцсетях, и мне часто пишут про орфографические ошибки. Я хотя бы «сегодня» через «г» стал писать: раньше у меня могло вылезти и «севодня». Мне 37, и я не могу нагнать упущенное в школе, сколько бы книг сейчас ни читал.

Но я не оставляю попытки добрать то, что упустил. Физику я открыл для себя уже после 30-ти, когда наткнулся на видео-уроки одного учителя из Одессы. Я отучился так пару четвертей: садился за компьютер с тетрадкой и записывал.

Свои школьные уроки я чаще всего прогуливал. В школе мне было так тоскливо, что меня влекло буквально всё за её пределами. В рассказе у Виктора Голявкина была история, когда мальчик прогуливал школу и ехал в трамвае. Кондукторша у него спросила: «Ты что, школу прогулял?», «А откуда вы знаете?», «Так из школы дети домой счастливыми едут, а ты, будто горчицы наелся». Мальчик потом ещё кого-то встретил и специально улыбался, чтобы никто больше не заподозрил, что он прогуливает школу. Я же наоборот, когда находился в школе, имел вид наевшегося горчицы ребенка.

Двоечником не стал, наверное, только благодаря своей харизме. Знаний – ноль. Особенно с четвёртого по девятый класс. Во второй школе, которая раньше была восьмилетней, мне дали аттестат: «Иди ты-иди». А в школе №1 у меня вообще всё не заладилось, пришлось уйти.

Встал вопрос: куда дальше? Я хотел пойти в местное училище, но, почему-то, мы выбрали вечернюю школу. Это очень тёплые, уютные годы. Маленькие классы, все успевают обсудить тему урока. Уроки шли парами: две математики, например, две истории. Ну как ты там отсидишься, если вас пять – шесть человек в классе? Какая харизма? По-любому придётся выйти к доске и что-то решить. Именно в вечерней школе зародилась любовь к чтению. Я стал учиться не из-под палки, а сам, потому что понял, как это интересно.

Владимир Васильевич Гречухин стал для нас не только учителем, но и наставником. Он знал, кто из нас чем интересуется. Он подарил мне свою гитару. При нём было стыдно вести себя как-то неподобающе. Наверное, я не смог включиться в учёбу раньше, потому что ещё не встретил своего учителя. Вот Владимир Васильевич – мировой человек, у него был особый подход к преподаванию. Включит он, например, гимн России перед уроком истории. Мы все сидим, никто ухом не повёл. Он спрашивает, почему мы не встаём во время гимна, и мы сразу оживаем: «А что, надо?», – и подпрыгиваем со своих мест. Он нас усаживает со словами: «Нет-нет, так не надо, всё нормально». Прошло несколько дней. Он снимает нас с информатики и включает документальные кадры, связанные с темой Великой Отечественной войны. Когда Владимир Васильевич в следующий раз включил гимн, то мы сами встали – все, как один.

Ещё был случай, когда я ляпнул на уроке истории: «Анархия – мать порядка». Вот язык мой – враг мой, сколько бед из-за этого было по жизни. Владимир Васильевич попросил меня объяснить, что такое анархия, и я сказал: «Кто сильнее, тот и прав». Тогда он мне ответил: «Вот, твоя мама пошла за хлебом, по дороге ее сильно обидели, и ему за это ничего не будет, потому что он сильнее. Ты считаешь, что это – порядок?». И тут я призадумался, прикусил язык. Такие моменты будто ставили мне мозги на место. Сначала мне было достаточно овладеть какими-то верхушками, чтобы получить свою тройку и остаться довольным. Постепенно я понял, что так не пойдёт. Что каждое слово имеет свой вес.

Талант педагога – в том, чтобы увидеть особенность каждого ребёнка и найти индивидуальный подход. Да, сложно найти подход к каждому, когда у тебя 30 человек и один урок на тему. Ко мне подход нашли только в вечерней школе. Сейчас я вижу своё призвание в воспитании детей и, если работаю с группой ребят, то иногда вижу интерес не в каждом из них. И выбираю вкладываться в большинство – в тех, в ком интерес уже горит. А если в этот момент уделить больше внимания меньшинству, то и у них огонь может не загореться, и у других он потухнет.

«Дилетант широкого профиля»

– Зарабатывать деньги я захотел очень рано. Многие попользовались этим детским трудом, который зачастую оплачивался слабо. И цемент я таскал, и что только не делал. Лет с 13 я почти полностью одевал себя сам, у мамы такой заботы уже не было. Участвовал в конкурсах с денежными призами.

Помню, как накануне 2002-го года мы с двумя друзьями вылепили на площади у районного Дома культуры огромную змею. За первое место в конкурсе снежной лепки обещали три тысячи, это по тысяче каждому. Большие деньги по тем временам, тем более для молодёжи. Мы на морозе окунали руки в воду и лепили-лепили свою змею, и в итоге заработали первое место. Но нам дали только тысячу на троих: сказали, что в других посёлках кто-то тоже сделал снежные скульптуры, и этих людей тоже хотелось отметить. Тогда я понял, что в жизни всё не так гладко, как хотелось бы, – смеётся Вадим.

– Из-за склада своей личности я – не тот человек, который сможет профессионально развиваться в одной сфере. Когда я утолил жажду до одного дела, то ищу другое.

– Журналистов называют дилетантами широкого профиля, – поделилась я с Вадимом.

– Вот, классно, моя тема.

В Мошково я долго работал со связью, а потом понял, что в этой сфере у меня не будет развития. Хотел перевестись в «Транснефть»: по договору меня сначала учили бы, а потом я какое-то время должен был отработать в организации. Я был в предвкушении нового опыта, когда мне позвонили и сказали: «У вас есть приводы в милиции…». А я же был хулиганистым подростком, это аукнулось. И всё, пошёл я работать грузчиком, потому что мне абсолютно нечего было предложить работодателям: ни навыков, ни образования. 

Поработав грузчиком где-то с год, я твёрдо понял, что дальше так нельзя. Тогда я решил отучиться в автотранспортном техникуме, чтобы получить хоть какое-то образование. Техникум выбирал по принципу «самый дешёвый». Окончил его заочно по направлению «логистика» и забыл, потому что в жизни мне это образование больше не пригодилось. Для меня это был вызов: я не пользовался своей харизмой и не искал обходных путей, а заслужил все оценки самостоятельно. Писал рефераты ручкой, старался, не купил ни одну работу.

Когда я ещё учился, то устроился в «Электросети». Мне было лет 27 на момент окончания техникума, и я захотел получить высшее образование. Получил бюджетное место от нашего района и поступил в аграрный университет, отучился на инженера.

По душе

– Я всегда выбирал работу с одной мыслью: «О, здесь можно заработать денег». Но мой подход изменился, когда я понял, от какого дела у меня загорается взгляд.

Так сложилось, что жизнь меня часто сталкивала с детьми. Я не делал для этого ничего специально: всё само складывалось. Например, пришёл я в секцию по боксу, будучи уже взрослым балбесом. Казалось бы: оно тебе надо? А я ещё и на соревнования ездил, с мастерами бодался. Это классная практика, в любом случае. И было дело: тренер куда-то уезжал и попросил меня провести пару занятий. Оказалось, что детям со мной нравится – им всё интересно и понятно, они не замечают бега времени.

Тогда я понял, что мне чисто интуитивно даются воспитательные процессы. Это не вышколенные знания, не что-то продуманное. Я сначала пробую сделать по наитию, а потом понимаю, что вышло хорошо. Мне нравится делать что-то вместе с ребятами: в результате все мы приходим к ценным для себя выводам.

А раз у меня всё здорово получается с воспитанием, то я решил попробовать сферу образования. Без корочек здесь никак, конечно, поэтому я прошёл курсы профессиональной переподготовки на педагога-психолога в Новосибирском государственном педагогическом университете. Сейчас я подбираюсь к своему призванию.

В «Школе героев» в Новосибирске я занимаюсь с ребятами в течение года. Мы ходим в походы – топчем землю и преодолеваем препятствия, зачастую искусственно созданные. Для меня это наставничество – призвание, а не просто работа. В обмен на этот опыт Вселенная даёт мне энергию и любовь к жизни.

Ещё у меня зреет свой проект – «Школа жизненного опыта». Картинка в голове есть, но всё может получиться совершенно иначе. Очень важно, когда система – живая и развивается, в том числе неожиданным для создателя образом.

Я хочу один-два раза в неделю собираться с ребятами, пить чай и общаться. В беседе мы будем зацепляться за что-то. Например, ребёнок вчера смотрел фильм про Джеки Чана, и тогда мы начинаем раскручивать тему боевых искусств. Ищем информацию, читаем, обсуждаем. Потом я договариваюсь, например, с мастером кунг-фу, чтобы он провёл нам показательное занятие и дал ребятам окунуться в практику. Мы падаем на маты, отбиваем себе попы. Когда ребёнок переживает этот опыт, то обретает понимание, хочет ли он в этом развиваться. А если мы заговорим о красивой рубашке одного из учеников, то это может дойти до того, что мы поедем в другой город к какой-нибудь крутой швее.

Мой сын однажды сказал: «Пап, хочу быть геологом». Вскоре мы вместе с настоящим геологом отправились в небольшое путешествие. Он провёл нас в заброшенный карьер и показал свою профессию изнутри. То, что казалось таким романтичным, стало более приземлённым: иногда ты проходишь много километров и не находишь ничего, заслуживающего интереса. Ребёнок думает, что он сразу откопает что-то ценное, а результата может не быть очень долго. Я хочу не вести своих детей к одной профессии, а показать им множество вариантов, чтобы после окончания школы они смогли сделать осознанный выбор с опорой на свои интересы.

«Школа жизненного опыта» – проект, благодаря которому я смогу осуществить эту идею и для других детей. Браться за эту идею я боюсь, конечно: новое – всегда страшновато. Но без старта я не приду к пониманию, как сделать проект максимально рабочим и полезным.

Свои дети

– Когда мне был 21 год, я женился. Спустя три года у нас родился Лев, наш первенец. Когда я впервые увидел этот маленький, несуразный кричащий комочек, то не знал, что с ним делать. Мужчины зачастую так устроены: мы не начнём шевелиться без особого стимула. Рождение ребёнка возлагает на тебя большую ответственность: больше зарабатывать, больше участвовать в домашних делах.

В 24 я и сам, наверное, ещё был ребёнком. Хотя все мои дети родились запланировано, в тот раз я ещё не был готов стать отцом. Но тут уже готов-не готов, а стал. Постепенно стал более зрелым – лучшим родителем, чем в начале отцовства.

Все мы устроены одинаково: в первую очередь стремимся дать своим детям то, чего сами недополучили в детстве. В моём случае это отцовская поддержка. Когда-то я плотно занимался игрой на гитаре, и мне хотелось, чтобы у моих детей тоже была возможность полюбить музыку и по-настоящему прикоснуться к ней. Когда Лев пошёл в музыкальную школу, то я тоже стал учиться игре на балалайке, чтобы поддержать его. Мне невероятно жаль, но, увы, Лев перестал посещать занятия. Тем не менее, он получил прекрасный опыт, и, если захочет, то всегда сможет вернуться в мир музыки.

Младшего сына зовут Иваном, разница у моих мальчишек – два года и восемь месяцев. Они сильно отличаются по характеру, но у них есть общая черта – высокая эмпатичность. Если у меня плохое настроение, то мне сложно это скрыть: ребята сразу спрашивают, что случилось.

Лёва – немного с хитрецой. Он может иногда полениться, но, если берётся за дело, то у него всё получается. Супер-талантливый ребёнок, которому не всегда хватает усидчивости. Лёва очень крут. Ему хватало минут десяти, чтобы справиться с домашним заданием для музыкальной школы. И это делалось не выстрадано, а налегке. Лев скорый на дело, ему хочется навести суету.

А Ваня – наоборот: если его будешь торопить, то ничего не получится. Это глубокий интроверт, настоящий богатырь. И его друзьям, и его женщине в будущем очень повезёт. Он простой, надёжный, честный и справедливый. Однажды бежал навстречу маме без шапки. Она спросила, что случилось, а он сказал, что ему некогда объяснять. Оказалось, что кто-то обижал собаку, а Ваня её у них отбил и закрыл в каком-то кабинете, а потом побежал домой за колбасой для пёсика.

Я очень горжусь своими детьми, мы большущие друзья. Растут такие парни, с которыми я бы и в разведку смело пошёл.

Бог нас сберёг

 – Так сложилось, что после 16 лет супружеской жизни мы с женой развелись. Поддерживать связь с сыновьями для меня до сих пор неописуемо важно.

Уже после разрыва с бывшей женой я полюбил другую женщину. Это человек с огромным жизненным опытом: мне ещё расти и расти до неё.

Когда у нас родилась дочь, то я посмотрел в глаза этой малышки и понял: она реально всё знает, всё помнит. Если переселение душ и правда существует, то её душа явно набралась в прошлой жизни много мудрости. Кажется, что ей всё понятно про этот мир. Бог нас сберёг и лишил младенцев возможности говорить с самого рождения, иначе мы бы просто не смогли переварить эту информацию. У неё в глазах целый океанище. Имя для неё мы выбрали уже после того, как она родилась. Назвали Таисией, Таей, Таечкой.

Не за одну ночь

Жизнь богата на выборы. И есть люди, которые рождены, чтобы постоянно меняться и пробовать разные сферы деятельности. Иногда это называют мультипотенциалом. У такой особенности есть и плюсы, и минусы:

– Я крайне ненадёжный человек. Долго работаю на одном месте и прихожу увольняться, а начальник говорит, что собирался повесить мою фотографию на доску почёта. В моей жизни было много ситуаций, когда я оставался на нелюбимой работе или в уже разрушившихся отношениях только из-за порядочности, чувства долга. А главное – слушать себя.

Сейчас я – эгоист в здоровом смысле этого слова. Если я что-то делаю по своему желанию, то горю и отдаю тепло всем, кто меня окружает. Если же я делаю что-то только из чувства долга, то и мне плохо, и окружающие уже не получают то тепло, которое я мог бы дать.

У меня очень много сценариев будущего. Я вижу себя и волонтёром, строящим хижины в Африке, и рабочим на рыболовецком судне у берегов Южной Кореи. Всяко может жизнь повернуться. Возвращаясь из таких путешествий по исследованию себя и мира, я смогу дать близким людям гораздо больше, чем если бы сидел на месте.

Нет такой границы: сегодня я – один человек, а завтра – другой. После успехов бывают и откаты: мы не можем изменить свою жизнь за одну ночь. Но всего лишь за одну ночь мы можем прийти к тем мыслям, которые постепенно изменят жизнь.

Дарья Серикова